Кровавый чернозем - Фридрих Незнанский

— Хорошо! — вздохнул Вячеслав Иванович Грязнов, оглядывая бескрайние русские поля, раскинувшиеся по обе стороны проселочной дороги.

— Угу, — вторил ему Денис, — вот если бы не я, мы, пожалуй, этим летом так из пыльной Москвы и не выбрались бы.

— Это точно, — с интонациями легендарного товарища Сухова подтвердил Вячеслав Иванович.

Начальник частного охранного предприятия «Глория» Денис Грязнов и его дядя, начальник МУРа, генерал милиции Вячеслав Иванович Грязнов, отправились на выходные в верховья речки Рузы, чтобы на досуге предаться одолевшей обоих в последнее время страсти к рыбной ловле. Виной всему была хорошая погода — не слишком жаркая, но и не прохладная, как раз такая, в какую летом легче всего думается и путешествуется. Обоим захотелось за город, на природу. Но, поскольку просто так, бездумно и бесцельно отдыхать ни тот ни другой не умели, приходилось придумывать дополнительные занятия. Старший Грязнов собирался опробовать новый спиннинг, активно рекламировавшийся по телевидению, а младший — продемонстрировать на деле новоприобретенную палочку органического стекла, с помощью которого можно разжечь любые, самые сырые дрова.

Договорились о поездке они заранее, так как оба не любили внезапностей в жизни — неожиданностей хватало им и на работе. В шесть утра Денис уже ждал в машине у дядиного дома на Енисейской улице — чтобы доехать по холодку и без дорожных заторов. Грязнов-старший появился вовремя, как всегда, ни минуты опоздания. Трудно было в этом крупном мужике в старой кепке на голове, брюках с пузырями на коленях и неприметной легкой курточке узнать начальника Московского уголовного розыска. Дачник как дачник…

— Добрейший денечек, — приветствовал он Дениса, залезая на соседнее сиденье. — Ну и машина… Высоко сижу, далеко гляжу… И когда ты, Денис, образумишься и приобретешь себе что-нибудь приличное? Ну совсем обыкновенное, без выпендрежа, чтобы просто ездить?

В данный момент Денис раскатывал на «рейнджровере», причем внес в конструкцию джипа некоторые усовершенствования: сменил кресло водителя на другое, амортизирующее и жесткое, похожее на кресло пилота космического экипажа. На крыше он укрепил ряд фонарей, которые одни называли «рампой», другие «люстрой», — но с должным уважением не относился никто.

— Зато у меня теперь никто даже не пытается просить ключи от машины, — с гордостью объявил Денис, выруливая из дворов на улицу.

— Мальчишка и есть, — хмыкнул Грязнов-старший. — Детские радости… Как ты ухитряешься «Глорией» управлять, да еще почти без сучка — ума не приложу! А ведь мужать уже пора…

— Ты конечно же в мои годы… — подсказал Денис.

Вячеслав Иванович только хмыкнул, открывая пакет с кефиром.

Племянник и дядя обладали определенным родственным сходством, которое крылось конечно же не только во внешности — оба высокие, оба рыжие, только Денис в настоящем, а Вячеслав Иванович уже в прошлом, — но и в сходных привычках, представлениях о мире. Возможно, сказывалась и совместная работа — люди притираются друг к другу, так становятся похожи после нескольких лет совместного проживания муж и жена.

— Деньги-то есть? — спросил дядя. — Не забыл на черный день отложить?

— Что бы я делал без твоих напоминаний… Денег полные закрома, только теперь ими Людка распоряжается.

— Как она? — спросил Вячеслав Иванович скорее из вежливости.

— Нормально, — отвечал Денис, проскакивая на красный свет. — Черт, что я делаю? С утра сегодня начал с того, что нарушаю все правила… На самом деле все хорошо…

Людой звали последнюю пассию Дениса. Один он быть не мог категорически — в силу темперамента и какого-то особенного душевного устройства, то есть мог, конечно, но это ему совершенно не нравилось. Откровенным бабником он не был, придерживался в отношениях определенных принципов — старался, например, встречаться одновременно только с одной, готов был в случае чего предоставить материальные средства… Сам Денис называл это «кодексом чести Казановы». Однако женщины не ценили этого и все равно обижались — во-первых, жениться он не хотел категорически, во-вторых, более всего ценил свою свободу и гулял сам по себе. Мог не прийти, не позвонить, скрыться неизвестно куда, совершенно не считая себя виноватым… Вместо того чтобы вести женщину в театр в выходные, неожиданно пропадал, ехал один в Серебряный бор, разводил там костер и подолгу сидел, уставившись на водную гладь. Размышлял. Возвращался далеко за полночь. Женщины, конечно, не верили, что время он проводит один, и подозревали многочисленных соперниц, совершенно не принимая во внимание Денисовы романтические наклонности. Подкузьмила ему в этом смысле и работа. Она была настоящая, мужественная, женщины это любили, но только на первых порах. А когда оказывалось, что Денис постоянно находится вне их досягаемости и появляется раз в две недели, да к тому же еще рискует быть подстреленным или еще чего похуже, — отношение их резко менялось…

Однако последняя, Людмила, задержалась надолго. Это была умная девушка, а Денис давно проповедовал друзьям, что он хочет найти умную, сексуальную, красивую. Ну и получил… Денис познакомился с ней в библиотеке. Раз в несколько лет черт, как он сам говорил, туда его понес. Надо было перечитать что-то в толстом журнале годичной давности. Ну, и книжку ему принесла она. Люда была первая женщина, которая настолько втерлась к нему в доверие, что он позволил ей жить в своей квартире. Иногда он задумывался: она абсолютно спокойна или просто его не любит? На отлучки она не реагировала, скандалов не устраивала, про других женщин говорила, что приветствует разумную конкуренцию, и Денис с ужасом понимал, что без всяких намеков с ее стороны у него неожиданно начала зарождаться мысль о женитьбе. Пока он гнал эту мысль, бежал от нее, редко появлялся дома, но Люда лишь мудро усмехалась, словно уже знала всю свою жизнь наперед.

Дядя был прекрасно осведомлен о «семейных» обстоятельствах Дениса, и поэтому Денис в присутствии его напрягался и изо всех сил старался дать понять, что на женщин ему наплевать в высшей степени. Посмотрел искоса на дядю — нет, кажется, ничего не имел в виду, сидел, попивал кефирчик, дыша в приоткрытое окно свежим подмосковным воздухом.

— Позвони мне после выходных, — сказал Грязнов-старший, почувствовав взгляд племянника, — может, я тебе кое-что подкину.

— Зачем? — искренне удивился Денис. — Могу я позволить себе и отдохнуть.

На работе у Дениса Грязнова временно наступило затишье. Он, образно выражаясь, закинул сразу несколько удочек и теперь сидел и ждал, на какую из них клиент клюнет. Более же делать в городе было нечего. На всякий случай Денис оставил вместо себя в агентстве заместителем оперативника Алексея Петровича Кротова, по совместительству тайного агента МВД. О последнем факте, то есть о двойной работе Алексея Петровича, было известно далеко не всем сотрудникам агентства, да и то крайне мало. Из вежливости в подробности они не вдавались. Алексей Петрович был в Москве по своим делам и обещал «посидеть на телефоне», как он сам выразился.