Закат на Босфоре - Наталья Александрова

Когда же ночью застучали в двери,

Согнувшись и вися на револьвере,

Он ждал шести, и для себя – седьмой.

Оскаленный, он хмуро тверд был в этом,

И вот стрелял в окно по силуэтам,

Весь в белом, лунной обведен каймой.

А. Несмелов

– Господи, неужели завтра весь этот кошмаркончится! – Ольга Павловна прижала тонкие пальцы к вискам и прикрылаглаза.

– «Весь этот кошмар» не кончится уже никогда, –желчно произнес Серж, окидывая взглядом унылый номер захудалой ялтинскойгостиницы «Пале-Ройяль», но имея в виду явно нечто большее, гораздо большее.

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, –возразила ему жена слабым голосом, – мы найдем наконец брата, и он устроитнас по-человечески… Подай мне ментоловый карандаш, ты же видишь как я страдаю!

– Сердце мое, но ты же знаешь, что мы не разбираливещей! Мы в этом вшивом «Пале-Ройяле» на одну ночь, завтра надеемся попасть накорабль – не распаковывать же чемоданы!

– Правда Петровна! – простонала Ольга голосомхристианской мученицы. – Этот человек убивает меня! Вся моя надежда навас!

– Душечка, Ольга Павловна, вот ваш карандашик! –немолодая, но крепкая с виду женщина, по виду из благородных, но с крупнымируками и ногами, подскочила к Ольге, протягивая требуемое. Одета она была ванглийскую строгую блузку и длинную юбку, несколько помявшуюся в дороге.Дополняли гардероб высокие шнурованные мужские ботинки.

– Вы ангел, вы просто ангел! – Ольга откинулась наподушки и отвинтила серебряную крышечку.

– Душечка, я схожу к хозяину и узнаю, нельзя ли что-нибудьустроить насчет ужина, – Ираида Петровна улыбнулась, показывая длинные ижелтые, как у лошади, зубы, и удалилась.

Когда дверь за ней закрылась, Ольга выразительно взглянулана мужа и произнесла:

– Какая чудесная женщина! Что бы я делала без нее. Онане отмахивается от моих страданий, а просто дает то, в чем я нуждаюсь.

– Мне не нравится ее приторная улыбка. И эти еелошадиные зубы… – недовольно протянул муж.

– Ну, знаешь! – вскипела Ольга Павловна. – Мыне в том положении, чтобы выбирать для общения приятных людей. Ираида Петровнапросто нужный человек. И в эту гостиницу, между прочим, мы попали толькоблагодаря ее знакомствам. Иначе пришлось бы ночевать под открытым небом.

– Мне не нравится ее лакейская угодливость, – Сержпомассировал раненую левую руку и поморщился, – мне не нравятся эти ееподозрительные знакомства. Ей что-то от нас нужно. Она знает, кто твой брат…

– Ну и что? – в голосе Ольги прозвучалиистерические нотки. – Я не делаю из этого тайны. Мой брат – уважаемыйчеловек, боевой генерал… В конце концов, даже если она лелеет какие-токорыстные планы – это не важно. Важно то, что она помогла нам в дороге,устроила нас в гостиницу, найдет людей, которые помогут нам в этом безумииустроиться на пароход. И кто тебе сказал, что там, в Костантинополе, мы должныбудем поддерживать с ней отношения? – Ольга откинулась на подушки идемонстративно прижала руки к вискам, давая понять, что разговор окончен.

– Как хочешь, сердце мое, но я не люблюнеискренности, – сдаваясь, пробормотал муж.

Ираида Петровна, выйдя в коридор, огляделась. Убедившись,что за ней никто не наблюдает, она перебежала коридор, стараясь не топатьбольшими ногами в мужских ботинках, и постучала условным стуком в дверьседьмого номера – два громких удара, два тихих, три громких.

Дверь мгновенно распахнулась. Худой сутулый человек втащилИраиду Петровну в номер.

– Где? – коротко спросил он вместо приветствия.

– Номер четыре, – так же коротко ответила ИраидаПетровна.

Испуганно оглядев комнату, она повторила для верности:

– Номер четыре, товарищи, – и зябко повелаплечами.

Два человека выскользнули из номера. Стараясь не шуметь, онипересекли коридор. Один из них, коренастый, постучал костяшками пальцев в дверьс наклеенной на ней четверкой и жизнерадостным лакейским голосом провозгласил:

– Не изволите ли отужинать?

Тут же, не дожидаясь ответа, он распахнул незапертую дверь ивкатился колобком в комнату.

Серж, окинув гостей яростным взглядом, потащил было изкобуры пистолет, но высокий худой человек был куда расторопнее. Вороненый нагандважды дернулся в его руке, полыхнув огнем, и Серж рухнул как подкошенный нагрязный вытертый ковер.

– Зачем ты шум поднял? – обернулся крепыш навыстрелы. – Тише, тише надо.

– Он бы сам начал сейчас палить, – недовольноответил сутулый. – Да никому сейчас и дела нет, все только и думают, какна пароход удрапать.

Ольга Павловна вжалась в диванные подушки, глядя на страшныхгостей огромными от ужаса лиловыми глазами. Она не могла кричать – горло ееперехватил спазм. Коренастый направился к ней, деловито потирая руки иприговаривая:

– Вот и правильно, барынька, вот и молодец, не нужнонам крику этого, все одно никто не поможет, только народ перебаламутишь. А так– все чин чином, ни стуку ни трюку…

Он подошел к Ольге Павловне, схватил ее за горло сильнымикороткопалыми руками и резко сдавил. Ольга Павловна захрипела, ее глазапомертвели и заволоклись белесой смертной поволокой… В горле хрустнуло, икрепыш оттолкнул ее как сломанную куклу.

– Вот так, – повернулся он к напарнику, –видишь как надо, все по-тихому. А то – стрельба, шум….

Сутулый смотрел на дверь. В дверях стояла Ираида Петровна. Вее вытаращенных глазах изумление уступало место ужасу. Она раскрыла рот так,что видны были два ряда лошадиных зубов, и дышала, как рыба, вытащенная на берег, –глубоко и часто. Коренастый, который считался в маленькой группе старшим, однимпрыжком подскочил к двери и схватил Ираиду Петровну за руку.

– Молчать! Тише!

Ираида громко сглотнула, закрыла рот, облизала губы ипроскрежетала:

– Что… что вы с ними сделали? Зачем это?

– Что надо, то и сделали, – грубо ответил сутулыйубийца. – А ты молчи, пока…

Он, повинуясь взгляду коренастого, замолчал.

– Что вы, Ираида Петровна! – преувеличенно любезнозаговорил коренастый, тесня Ираиду от входной двери, – это дело теперь довас некасаемо. Вы свое задание выполняете, а мы – свое. Вам приказано былодоставить этих двоих в Ялту и поселить в клоповнике этом, который гостиницейназывается, – вы доставили. А у нас – другой приказ…

– Но мне говорили, что они похитили важные документы,что их допросят и отберут бумаги, а самим позволят уехать из Ялты… –женщина лепетала бессвязно и вдруг умолкла, сообразив внезапно, как просто еепровели.