Охота на Пиранью - Александр Бушков Страница 38

– Нет, – отрезал Мазур. – К вершине... –звучно шлепнул по заду Ольгу, в целях ободрения, она придушенно фыркнула, необорачиваясь.

Спирало дыхание, рюкзак за спиной и наган в кармане сталитяжеленными, словно свинцовыми. Но он упорно продвигался к вершине – пора былоосмотреться. Толстяк все чаще спотыкается, да и остальные нет-нет, иоскользнутся... Пора дать им немного роздыху, четверть часа ничего не решит...

– Стоп, – скомандовал он, остановившись в подходящемместе. – Все валятся на землю, можно хлебнуть пару глотков и вытянутьсигаретку.

С самым блаженным выражением лиц все, кроме него, повалилисьтам, где стояли. Чугунков сразу полез за флягой, присосался. Мазур бдительноследил за ним и вскоре схватил за руку:

– Стоп! Кому сказал?!

Оглядел всех, подметив, как Виктория страдальчески морщится,широко разведя ноги, шагнул к ней:

– Штаны спусти.

– Вы что...

– Штаны спусти, говорю! – прикрикнул Мазур.

Она, испуганно таращась, повиновалась. Ну да, так иесть – плавочки синтетические, узкие, тесные, впились в кожу, нерассчитаны на беготню по тайге...

– Скидывай-ка плавки быстренько, – сказал Мазур,повернулся к Ольге. – Тебя тоже касается, от жары и беготни скоро кожунатрет неимоверно... У кого еще трусы узкие и тесные, мигом стягивайте! Ну-ка,продемонстрируйте!

Сам он обожал трусы просторные, семейные – точно таких жевкусов, оказалось, придерживался и толстый Чугунков. Зато доктору пришлосьснять обтягивающие плавки, раскрашенные в цвета американского флага. Весь этотстриптиз проделывался в темпе, без малейшего стеснения. Достав из рюкзакакамень потяжелее, Мазур завернул его в снятые плавки, осмотрелся и запустил всторону, подальше, вниз.

– Ну вот, полегчало? – хмыкнул он, сунул в ротсигарету. – Полежите пока...

Разделавшись с сигаретой в полдюжины жадных затяжек, Мазуротошел метров на двадцать, выискивая место, откуда смог бы глянуть на окрестныйпейзаж. Отыскал.

Вот и березняк виднеется. И сопка, которую они обогнули, исопка, которую перевалили по склону. Можно определить, откуда начался бег...Ага. Ну что же, километров десять отмахали, совсем неплохо с такой командой.

Прошел вдоль гребня еще с полсотни метров, теперь он невидел и не слышал товарищей по несчастью. Двинулся еще дальше – все неоткрывалось удобной точки, откуда мог бы посмотреть вперед, по ходу.

Ну, наконец-то, открытое место... Куда ни глянь – поросшиелесом сопки, словно могучие складки на коже неведомого чудовища. Кое-гдевиднеются обнаженные бурые утесы, мутно-белые каменные осыпи, равнины – коврыиз тугой зеленой ваты. Впереди, километрах в трех, змеилась неширокая река.Обойти ее никак не удастся, придется форсировать вброд – вряд ли глубокая,отсвечивает под солнцем светло-голубым...

Со всех сторон – дикое, изначальное безлюдье. Пейзаж, неизменившийся за миллионы лет. Конечно, здесь миллионы лет назад плескалось море– но там, где тайга уже была, она выглядела точно так же, как сейчас... нет,миллионы лет назад еще не существовало вроде бы сосен и кедров, росли какие-тодругие деревья, но все равно, дикий лес под равнодушным небом способен былпроглотить тысячи подобных живых песчинок, даже не заметив. Только сейчас,глядя с высоты на раскинувшиеся вокруг зеленые просторы, Мазур понял,ч т о ему предстоит – и веселее от этого не стало. Нужно возвращатьсяи гнать их вперед, пока тоже не стали задумываться,о с о з н а в а т ь глухуюбезбрежность...

Что это там, позади?

Мазур напрягал глаза до рези, так, что начали слезиться. Недвижение даже – тень движения, в самом начале преодоленного ими маршрута, едвазаметное перемещение ухваченной не взором, а звериным инстинктом белой точки...

Положительно, белая точка существовала в реальности – ноглаза уже слезились так, что дальнейших ее перемещений Мазур не мограссмотреть. Ничего другого, только эта белая точка. Собака? Может отыскаться уПрохора в закромах хорошая лайка? Да запросто. В комплекте с парочкой таежныхследопытов.

Попыхивая на ходу второй сигаретой, он быстро зашагал назад.Толстяк, сволочь такая, вновь присосался к фляжке, уже отполовиненной, и Мазурмимоходом легонько пнул его под копчик. Достал из рюкзака пачку сигарет,оторвал фильтры жменей и, опустив руку в карман, искрошил там табак вместе сбумагой – пора заняться следами...

– Поднимайтесь, – сказал он негромко. – Могуобрадовать: кажется, появились охотнички. Далеко, конечно, но с посиделкамипора кончать... Трусцой под горку!

Задержался и обработал табаком следы на широкомпространстве, прошел метров десять, посыпая трухой путь отхода. И вдобавокпобрызгал водочкой. Собачке этого хватит выше крыши, враз сойдет со следа,болезная...

У подножия сопки повторил те же манипуляции, извел весьзапас – и вывернул карман, старательно вытрясая последние крошки. Только быречка и впрямь оказалась неглубокой – вряд ли их собачка дрессирована поспецметодике... а если все же? Ладно, об этом пока думать не стоит...

* * *

...Она оказалась неглубокой, быстрая вода едва покрывалакаменистое дно, взвихрялась вокруг больших обкатанных булыжников, вспыхивалакрохотными радугами. Ширина – едва с десяток метров, и по обоим берегамсплошные россыпи окатышей. Очень похоже, в прежние времена речушка была шире –или она в этих пределах разливается весной, когда в горах тают снега и потокиустремляются в низины согласно законам физики.

– Почему стоим? – пропыхтел Чугунков.

– Отдышись, – бросил Мазур через плечо.

Он боком прислонился к толстенному стволу, сторожковыглядывая из-за него. До края леса, за которым начиналась осыпь, было метровпятнадцать.

– Полная тишина, – добавил он негромко. – Всеизобразили статуи.

И продолжал всматриваться, вслушиваться, держа наган стволомвверх.

Что-то здесь было не так. То ли на пределе слышимости уловилнечто, напоминающее короткий визг собаки, то ли очень уж азартно растрещалисьсороки – а они, известно, провожают трескотаньем, перепархивая с ветки наветку, и крупного зверя, и человека. Сороки кричали впереди, на том берегу – ине похоже, чтобы они перемещались. А может, все дело в неописуемомсловами, но знакомом каждомуп о н и м а ю щ е м учеловеку чутье, то ли зверином, то ли животном, то ли атавизме, то ли новомприобретении – седьмом чувстве диверсантов...

Мазур не х о т е л туда идти. А прежде вподобных случаях предчувствия всегда оправдывались, потому и привык относитьсяк ним серьезно. Он вовсе не был уникумом, такое случается со многими собратьямипо ремеслу...

Но нельзя же торчать тут бесконечно. Одна секунда – это шаг.Сокращающий расстояние меж ними и погоней.