Обратись к Бешеному - Виктор Доценко Страница 37

Для узнавания друг друга и отличия от посторонних людей Якудза носят особые значки с «даймон», то есть с гербом, эмблемой своего клана. В отличие от простых членов, Оябун Якудзы носит золотой значок. Традиционные законы Якудзы запрещают убивать простых людей (они называют их катаги – попросту говоря – лохами) и убивают лишь в одном случае, если катаги угрожает деятельности клана. В случае войн между кланами один Якудза, разумеется, может убить Якудза из другого клана.

В клан Якудзы никогда не входят женщины: они им не доверяют и считают, что дело женщины, связанной семейными узами с членом Якудзы – забота о доме и семье, остальные женщины считаются «подстилками», и обращаются Якудза с ними соответственно. Самое главное для Якудзы – личная честь и честь клана. Якудза никогда не простит оскорбления или унижения: такое смывается только кровью – причем если оскорбленный не смог пролить кровь обидчика, то должен смыть позор своей кровью…

* * *

Толик-Монгол никакого отношения к Монголии не имел, не было даже родственников оттуда. И черты лица его никак нельзя было назвать восточными: обычное русское лицо. Более того, оба его родителя были чистокровными русскими людьми, да и фамилия под стать: Смирновы. Мать – Валентина, отец – Серафим. У Толика-Монгола был еще брат-погодок – Александр, и их иногда называли близнецами: настолько они были похожи. Но у старшего брата жизнь сложилась более удачно: Александр до самозабвения любил автомашины и мог копаться в них с утра до вечера. Он пытался и Толика приобщить к своему увлечению.

Однако Толик рос строптивым и вспыхивал с полуоборота. Однажды он оказался в колонии за драку в ресторане, вступившись за совсем незнакомую девушку, как говорят за колючей проволокой, залетел по «бакланке», то есть по статье за хулиганство. И вот там, в колонии, работая в кузнице в качестве помощника, ему в глаз попала отлетевшая после удара молотом раскаленная окалина. Веко распухло настолько, что осталась только тоненькая щелка. И какой-то шутник, увидев Толика, со смехом бросил: «Да ты настоящий монгол».

Почему именно Монгол, наверняка шутник и сам не знал, но с той поры и приклеилось к Толику это погоняло – Толик-Монгол.

Он с детства был крепким пацаном и всегда мечтал стать известным борцом, но все его попытки добиться этого обрывались более сильными соперниками. И лучшим результатом Толика-Монгола было третье место на первенстве спортивного общества «Буревестник», за которое ему и присвоили звание кандидата в мастера спорта.

Как уже говорилось ранее, у него был строптивый характер и кулаки чесались постоянно: ни одна заварушка не обходилась без его участия. Из трех судимостей – две «по хулиганке» и лишь одна за «тайное хищение», то есть за воровство. Несмотря на это, в колонии он пользовался уважением с первого же срока. Вероятно, понимая, что свой строптивый характер необходимо перестраивать в местах лишения свободы, он и вел себя соответственно. Однако и там его увлечение единоборствами пригодилось: при каждой посадке на него обязательно обращал внимание Смотрящий зоны и приближал к себе.

Как бы там ни было, но отбывать наказание Толику-Монголу было легче, чем обычным «мужикам», а на третьей «командировке» ему пригодилось и его особое внимание к Стране Восходящего Солнца.

Дело в том, что в этой же колонии отбывал наказание один из членов Якудзы, причем, принадлежащий к одной из самой могущественных мафиозных семей Японии – токийскому клану, насчитывающему в своих рядах около десятка тысяч бойцов.

По оплошности какого-то служаки из Минюста России его, вместо колонии для иностранцев, отправили в обычную колонию строгого режима, расположенную в районе Сыктывкара.

Укеру Минато был не простым бойцом Якудза: если перевести на воинский язык, то он имел звание, примерно соответствующее чину полковника, а потому лично знал своего Оябуна – Танаки Кобо. Попался японец на наркотиках, причем на внушительной партии, и получил пять лет строгого режима.

Укеру Минато был, как и большинство японцев, насильно оказавшихся среди чужих, молчаливым и недоверчивым. Он ни с кем не сближался и никого не допускал к себе. Конечно, сначала его пытались как-то задеть, расшевелить, но он никак не реагировал на отпускаемые в его адрес шутки и колкости, и постепенно от него отстали, предоставив самому себе. Долго не подпускал он к себе и Толика-Монгола, который сразу, по его разноцветной наколке, понял, что тот из клана Якудза, и принялся добиваться хотя бы его внимания, словно предчувствуя, что когда-нибудь это ему пригодится. Сблизиться помог случай…

* * *

Как-то пришел на зону новенький, получивший пятнадцать лет за убийство. Вскоре выяснилось, что он ярый националист и лютой ненавистью пылает к любому инородцу. Кличка у него была под стать угловатой фигуре – Горилла. Естественно, увидев на зоне Укеру Минаки, он сразу же возненавидел его и при каждой встрече всячески обзывал его различными уничижительными словами: «узкоглазый», «желтожопый» – самые из них безобидные.

Хорошо зная щепетильное отношение Якудзы к понятию чести, Толик-Монгол понимал, что жить Горилле остались считанные дни: Укеру Минаки не простит ему оскорблений. Гориллу Толику-Монголу было нисколько не жаль: тот уже всех достал своими постоянными разглагольствованиями на тему истинных «русичей», как говорится, за что боролся – на то и напоролся.

Толику-Монголу было обидно за японца: за справедливую месть подонку получить солидную добавку к сроку. Нужно было срочно придумать что-то такое, чтобы не только усмирить воинствующего скинхеда, но и добиться, чтобы японец отменил желание смыть кровью нанесенное оскорбление.

После долгих размышлений Толик-Монгол нашел, как ему казалось, единственный выход, чтобы, как говорится, и волки были сыты, и овцы целы.

Единственным слабым звеном было то, что самому себе Толик-Монгол отводил самую важную роль: он должен был не только вызвать на поединок Гориллу, но и победить его. Остальное было делом техники.

А придумал он следующее. Как уже было сказано, он должен во что бы то ни стало победить Гориллу! Для чего? А для того, что проигравший обязан будет отрубить себе две фаланги у обоих мизинцев. А дальше все разыгрывается как по нотам. Кому захочется коверкать два пальца, если появится возможность отделаться только одним?

Короче говоря, первая отрубленная фаланга – завлекалочка! Основная роль отводится второму пальцу: либо отрубай второй палец, а не хочешь, бери первый обрубок и иди извиняться перед Укеру Минаки.

Оставалось дело за «малым»: добиться, чтобы Горилла принял вызов, а потом еще и победить его.

* * *

На первый взгляд они с Гориллой были примерно одинакового роста, но Горилла весил килограммов на восемь больше. Надежда была только на то, что Горилла не владеет восточными единоборствами. Но чтобы все задуманное прошло без каких-либо неожиданностей, было необходимо, чтобы за поединком обязательно наблюдал Смотрящий, причем не только наблюдал, но и стал гарантом выполнения всех условий поединка.

Толик-Монгол пришел к выводу, что он должен все рассказать Смотрящему.