Возвращение Пираньи - Александр Бушков Страница 32

Автоматические винтовки у них были неплохи, Мазур оценил –испанские СЕТМЕ модели «Л», прицельно и надежно лупят метров на четыреста. Воттолько оба вояки явно зеленые новобранцы – офицеру со стажем просечь этопредельно просто. Юнцы, которых на скорую руку выучили маршировать, стрелять иразбираться в знаках различия начальников, – и выпихнули в довольноответственную по здешним меркам миссию. Если, не дай боже, что случится – этисалабоны навоюют... К ним бы, рассуждая по уму, приставить опытного капрала,чтобы с ходу взял в ежовые рукавицы... Беззаботно бросили винтовки на палубу,олухи, заглядывают в ящик, котейками любуются, так бы и рявкнул во всю командирскуюглотку, погонял строевым от правого борта к левому и обратно, а потом устроилсборку-разборку личного оружия – с засеканием по секундомеру...

– Я вашим философским раздумьям не помешала, часом?

Мазур встрепенулся, но заставил себя обернуться медленно, медленно,как ни в чем не бывало... Насколько мог безмятежно ответил:

– Бог ты мой, какая может быть философия в мозгах морскогоофицера?

– Но вы же еще и дипломат, – сказала Ольга, опершись наперила рядом с ним, подставив лицо свежему ветерку. Небрежно отвела ладоньюупавшую на глаза золотистую прядь – з н а к о м о, как было свойственно и т ой...

– Помилуйте, вот уж кто несовместим с философией, так этодипломаты, – сказал Мазур. – Это страшная тайна, но от вас я еескрывать не могу...

Он бросал украдкой взгляды на чистый, безукоризненныйпрофиль – и какая-то частичка сознания, оставшаяся холодной, рассудочной,прагматичной, работала, как арифмометр, прикидывая: интересно, может ли в концеконцов от общения с Ольгой чувствительно поехать крыша? Свое душевноесостояние, увы, хотелось оценивать как раз в самых грубых, ненаучных терминах.Стонала душа, выла душа, как собака с перешибленной лапой, поскуливала душа –вот вам и все поэтические метафоры, других на ум не приходит...

– Можно вам задать нескромный вопрос? – спросил онвдруг.

– Попробуйте. – Она улыбнулась смешливо, дразняще,представления не имея, какую бурю вызывает такими взглядами в его душе.

– Почему – Карреас? Насколько я знаю, русских здесь никогдане заставляли переиначивать фамилии. А в фамилии «Кареев» вроде бы нет ничегосложного для здешнего языка...

– И только-то? – звонко рассмеялась она. – Яожидала бог весть чего, признаюсь вам откровенно, коммодор... Видите ли, этопостарался прадедушка. Славный герой, чуть ли не в одиночку выигравший сраженияна Гран-Чуко. А если серьезно... Насколько я поняла из фамильных преданий, онхотел забыть в с е. Изменить все, понимаете? Был убежден, что т а Россияпогибла полностью и бесповоротно. Он прекрасно знал английский, бывал в Англии,и там запомнил очень интересную песенку. Старинную. Я не помню точногосодержания, когда сама училась в Англии, пробовала отыскать в библиотекахтекст, но потом стало лень... В общем, ее распевали несколько столетий назадвосставшие крестьяне. Если от нас отвернулись и люди, и Бог, пойдем проситьпомощи у фей, эльфов и прочей нечистой силы... Что-то вроде. Он решил статьстопроцентным коронадо. Переменил фамилию, перешел в католичество – правда, дотого особо религиозным и не был вовсе. Если Россия погибла, если вера не спасланичего и ничему не помешала – следует стать д р у г и м. С тех пор мы и сталидобрыми католиками Карреас. Вы его осуждаете?

– Да помилуйте, кто я такой, чтобы... – сказалМазур. – Мне просто было интересно.

– А вы любопытный человек?

– Каюсь...

– Какое совпадение, я тоже... – не без хитростиприщурилась Ольга. – А можно, теперь я буду задавать нескромные вопросы?Это будет справедливо, я же ответила на ваш...

– Бога ради, – сказал Мазур.

– Кого я вам напоминаю?

– Простите?

– Ну вот, кажется, вы вспомнили о своем дипломатическомранге, начали вилять... Ладно, сформулирую вопрос еще раз, предельно четко: накого я похожа и кого вам напоминаю? Все ведь именно так и обстоит, правда?Знаете, любая девушка с определенного момента начинает не только фиксироватьвсе мужские взгляды, как магнитофонная лента – все окрестные звуки, но инеплохо их классифицировать. В ваших взглядах постоянно присутствует нечтостранное. Выходящее за рамки обычного мужского интереса. Я это очень быстропоняла... Вот только не поняла, о чем вы все время думаете. У вас какая-тотоска во взгляде, я же чувствую. Тогда, на площади, вы бросились за мной так,словно приняли за кого-то другого... И потом тоже. Ваши взгляды не лишеныобычных мужских помыслов, но в них постоянно эта тоска, что-то мучительное длявас и совершенно непонятное для меня... А эта история в поезде, после того, какотбили налет герильеро? Вы чересчур уж задумались – и, несомненно, потерялибдительность. Совершенно автоматически подняли с пола мою куртку, все еще пребываяв задумчивости, пробормотали: «Оля, вечно ты разбрасываешь...» – Она заглянулаМазуру в лицо. – И тут же опомнились. Могу оценить, сколько самообладаниявам потребовалось, чтобы сохранить каменное лицо и даже пробормотать какое-тоубедительное объяснение... Я на нее очень похожа, правда? Настолько, что вы втот раз попросту забыли, что это не она, а я?

Мазур молча смотрел на нее, уже не пытаясь себяконтролировать. «Сойду с ума, – подумал он поразительно спокойно, –рано или поздно сойду с ума...»

– Вам неприятно вспоминать? – спросила Ольганегромко. – Но у меня почему-то сложилось впечатление, что вы о н е йвспоминаете без вражды, иначе все было бы иначе...

– Она погибла, – услышал Мазур свой собственный голосоткуда-то со стороны.

– Извините. Я дура, наверное?

– Нет, – сказал Мазур, глядя в сторону. – Прошлополтора года, я привык. Если бы вы вдруг не появились... – Его куда-тонесло, и не было сил бороться. – Бог ты мой, с ума можно сойти...

– Мы так похожи?

– Не то слово. Как две капли воды. Тогда, на площади, я уженачал думать, что увидел призрак...

– Интересно... – прямо-таки завороженно протянулаОльга. – Как такое могло случиться? Конечно, бывают двойники...

– Ничего удивительного, – сказал Мазур, чувствуя, каквмиг отказали некие тормоза. В конце концов, никаких военных и государственныхтайн он не выдавал. – Дело в том, что та Ольга – ваша близкаяродственница. Или не столь уж близкая? Совершенно не помню, как такая степеньродства именуется... У вашего прадедушки был двоюродный брат. Не знаю, что вы онем слышали, но у вас в кабинете висит старая фотография, где они сняты вдвоем.У двоюродного брата в конце концов родилась правнучка, вот и разгадка шарады,конечно, не у него родилась, мужчины ж не рожают... черт, как же сказать...

Он замолчал, окончательно запутавшись в той чуши, которуюначал нести.

– Вяземский? – прямо-таки выдохнула Ольга, округливглаза. – У отца дома висит родословное древо... Значит, большевики его нерасстреляли?