Падший ангел - Фридрих Незнанский Страница 26

1. Выяснить настоящее и прошлое Льва Львова.

2. Неплохо бы еще и будущее, но это пока что не в компетенции Дениса.

А что для этого есть в наличии, кроме вышеперечисленного?

Сведения, прямо скажем, малополезные. Веронике лишь было известно, что Лев Львов имеет приставку к своей фамилии «младший». Она слышала однажды, как его кто-то искал и называл при этом именно так. Они были в тот вечер в театре, Львов заказал ложу, в которой Веронику ждал букет орхидей (узнал же откуда-то, стервец, какие ее любимые цветы, а ведь это немногим было известно — таскают все как придурки бесконечные розы, черт их возьми!). И вот в эту ложу постучался неприметный человек, а впрочем, нет, у него спереди было два золотых зуба, что выглядело как-то уж очень по-советски («Или по-блатному», — отметил для себя Денис), и спросил, не тут ли изволит отдыхать Львов-младший.

Несколько неожиданно — Лев Львов-младший. Не наследный же он принц, в конце концов. И к миру искусства Львов как будто не имел прямого отношения, где иной раз пользуются подобным приемом. Впрочем, тут Денис вспомнил про себя, любимого. Его ведь тоже частенько называют Грязновым-младшим, когда, допустим, ленятся имя произнести. То есть обычно за глаза. А значит, подобная ситуация может быть в любой деловой сфере. Работают, скажем, вместе отец и сын. Один просто Иванов или просто Рабинович, а второй уже — младший. Джуниор. Льву Львову на вид слегка за тридцать (как, кстати, и Денису), так что вполне реалистичная ситуация. Тут Грязнов-младший почувствовал легкий укол ревности. Или не легкий? Или не ревности? А чего же тогда? Ревности, конечно, и абсолютно иррациональной. Хотя бывает ли она другой — вот вопрос вопросов.

Итак, отсюда стоило и начать: с приставки «джуниор» и с человека с фиксами. И как всегда в таких случаях, Денис отправился к дяде. Только вот по дороге ему требовалось заскочить в одно заведение и забрать уже приготовленный заказ.

20

Вячеслав Иванович Грязнов племяннику был рад, но внешне этого ничем не продемонстрировал, потому что оказался занят: выслушивал вельможные наставления от замминистра МВД. Этот новый замминистра был сущей напастью. Первая неприятность с ним приключилась, когда в Москву с неофициальным, но очень дружественным визитом приехал немецкий министр внутренних дел Гюнтер Блок1. Тогда для его сопровождения по городу замминистра потребовал от Вячеслава Ивановича одного оперативника. Это было ошибкой, господина Блока нужно было сопровождать как минимум на танке, начальник МУРа так замминистру и заявил, но встретил полное непонимание. Что ему оставалось делать, кроме как подчиниться идиотскому приказу? Он выделил для негласной охраны своего лучшего оперативника, Иннокентия Пушкина. Так они некоторое время по Москве и передвигались — Блок и Пушкин. Потом Блок спустился в метро, чтобы пофотографировать тамошние чудеса, и остался без бумажника. Вышел скандал в благородном семействе, если так можно назвать силовые ведомства двух великих держав, который разрешился не иначе как чудом.

И сейчас, судя по мимике и вежливо-ироничной интонации Вячеслава Ивановича, до медали, о которой речь шла прошлый раз, все еще было далеко. Грязнов-старший, говоря по телефону, отделывался односложными репликами: «да», «непременно», «сегодня же», «распоряжусь» и так далее.

Наконец разговор был закончен, ко всеобщему облегчению. Начальник МУРа швырнул трубку и вытер со лба трудовой пот.

— И как ты только работаешь в такую жару? — поинтересовался Денис.

— Издеваешься?!

— Почему? — искренне удивился Денис, развалившись в кресле.

— Да потому что ты каждый раз именно с этой фразой тут и появляешься! А последний твой визит был чреват международными осложнениями, — напомнил начальник МУРа.

— Не моя вина, — коротко объяснил Денис. — Клиентка у меня — птица высокого полета. И соответствующие люди ее окружают.

— Шпионы, — кивнул Вячеслав Иванович. — Смотри, чтобы ты с этой птицей сам куда не надо не залетел.

— Дядя Слава, ты стареешь, что ли? — задумчиво обронил Денис.

— Чего?!

— Брюзжишь что-то много последнее время.

— Я тебе еще фору дам! — обиделся Вячеслав Иванович. — Хочешь проверить?!

— Вот другое дело, это я и надеялся услышать, и за это тебе полагается давно обещанная правительственная награда.

— Чего это? — заинтересовался Грязнов-старший коробочкой, которую Денис выложил ему на стол.

— Открой, не взорвется.

Вячеслав Иванович так и сделал и с полминуты оторопело изучал содержимое — медаль, на которой был искусно выведен немного шаржированный профиль замминистра МВД и с обратной стороны слова: «За беспримерные бюрократические заслуги».

— Она шоколадная, — подал голос племянник.

Тут Вячеслав Иванович наконец засмеялся, содрал фольгу и с удовольствием слопал нелюбимого замминистра.

— Кондитер знакомый постарался, — коротко объяснил Денис.

— Может, кондитерша? — не без зависти уточнил Грязнов-старший.

— Может, и кондитерша, — не стал вдаваться в подробности Денис.

— На самом деле, насчет бюрократических заслуг — мимо кассы, — вздохнул Грязнов-старший. — Ты думаешь, о чем я с ним ругался? О кондиционерах. О жаре, черт побери! Они все структуры МВД сейчас кондиционерами и воздухоочистителями обвешивают, а нам — шиш с маслом! А ты говоришь — жара. Конечно, жара!

— Что же вы тут, на Петровке, такие бедные, что на кондиционеры не хватает?

— На кондиционеры, может, и хватает, но это дело принципа, — гордо заявил начальник МУРа. — Будем потеть! И вообще, не лезь в чужой монастырь. Говори, зачем приехал. Шоколадку дяде на старости привез? Для улучшения деятельности мозга? Мерси. Теперь все?

— Как бы не так! — заволновался Денис. — Во-первых, не шоколадку, а медальку, а во-вторых, дело у меня…

— Кто бы сомневался.

— Такой человек — Лев Львов тебе не знаком?

— А должен быть?

— Дядя Слава, не будем терять времени…

— Вообще-то у меня перерыв, — сообщил Грязнов-старший, — могу себе позволить.

Денис вздохнул. Все это были неизбежные издержки в общении с родственником, но зато информацию он выдавал бесценную, и главное — здорово экономил время. А потом, иной раз ведь и Денис бывал полезен своему дяде, когда, скажем, нельзя было проверить что-то по закону, но оставалась крошечная лазейка для частного сыска. Денис же был мастер пролезать в игольное ушко. Кроме того, сейчас, Денис это чувствовал, он обратился по адресу. И добавил:

— Вообще-то его еще зовут Лев Львов-младший.

— Сколько ему лет?

— Тридцать два — тридцать три, точно не знаю.

— Высокий, наголо стриженный, с большой головой и черными бровями, сросшимися на переносице?