Битва на дне - Сергей Зверев Страница 21

Олаф Хендриксон вышел на связь с экологической базой сразу же, как только с их катерка заметили идущее навстречу судно под российским флагом. Стараниями Валентины Берестецкой, опытного и талантливого радиоинженера, системы связи у «зеленых» были отлажены идеально. И многое, если не все, в дальнейшем поведении экипажа гринписовского катера объяснялось именно тем, что Хендриксон поддерживал постоянный радиообмен с руководством, точнее, с самыми авторитетными людьми базы.

Поначалу, когда с «Арктура» предложили помощь, с базы пришла рекомендация ни в какие контакты с русскими моряками не вступать и, отказавшись от помощи, прекратить переговоры с «Арктуром». Проще говоря, проигнорировать российское судно, будто его вовсе нет. Поскольку этот совет полностью совпадал с точкой зрения самого Хендриксона, он именно так и поступил. Но затем, когда русские проявили вежливую настойчивость и предложили неформальную встречу, как бы для обмена любезностями, на базе слегка перетрухнули. «Зеленые» из тех, кто постарше, еще сохранили на подсознательном уровне представление о России как могучей и агрессивной сверхдержаве. Ее ведь в совсем недавние времена «империей зла» именовали! Кто его знает, что у «русского медведя» на уме? Опять же, загадочная славянская душа, то да се… Стоит ли дразнить столь откровенным пренебрежением? Ну, хотят они «неформально встретиться» – так и ладно!

Вот в таком ключе Хендриксону и рекомендовали поступить. Но с оговоркой: а вдруг никакие это не «мирные гидрографы», а замаскированные вояки? Тогда и ежику понятно, чего им тут понадобилось и зачем они в гости набиваются! Поэтому об истинных целях катерка и вообще о загадочном объекте – ни слова! О том, что на борту катера делает маркшейдер Стеценко, тоже говорить не стоит. Помогает, вот и все! И еще: радиообмен с базой лучше бы временно прекратить. Потому как есть некоторая вероятность, что русские моряки нащупают несущую частоту и подслушают их переговоры. А зачем это надо? Вот когда их визит закончится, тогда пусть Хендриксон выйдет на связь и поделится впечатлениями. А по большому счету – действуйте, Олаф, по собственному усмотрению и разумению. Мы вам, в конце-то концов, не начальство, у нас тут начальства вообще не бывает. Так, «старшие товарищи»…

Пятеро «старших товарищей» собрались в щитовом домике кают-компании базы – попить кофейку и попутно обсудить ситуацию. Шестой была Валя Берестецкая.

Валентина очень ценила возможность работать на международной экологической базе. Нет, не из-за денег. После развода бывший муж, Свен Нильебьерн, материально обеспечил Берестецкую по самое не хочу. Как и многие из «зеленых», за свою работу здесь Валентина не получала ни единой норвежской кроны. При необходимости еще и приплатила бы, пожалуй. Потому что тогда, пять лет тому назад, встреча с молодыми энтузиастами природоохранного движения спасла ее от жесточайшей депрессии.

В тот ужасный год молодая женщина вдруг осталась совсем одна в чужой стране, да еще с неважным знанием языка. Ни друзей, ни даже знакомых! Да и не в языке ведь оказалась главная проблема, язык-то она освоила на удивление быстро, а в совершенно непривычной, чуждой психологической атмосфере.

В Лонгйире, среди норвежцев, ей было невыносимо одиноко. Нет, примитивной ксенофобкой Валентина не была, положительные стороны этого народа она видела прекрасно. Они сдержанны, практичны, на зависть упорны в достижении цели… Но – как казалось тогда Берестецкой – вся их жизнь – запрограммированная обыденность. Непоколебимая, туповатая удовлетворенность повседневностью. Для молодой интеллигентной русской женщины жить в таком окружении – врагу не пожелаешь! Потом, со временем, прижившись и пообвыкнув, Валя поняла, что была несправедлива в своем отношении к норвежцам. Но тогда… ведь выть порой от тоски хотелось!

Возвращаться в Россию? Нет, этого она позволить себе не могла: мешали гордость и оскорбленное самолюбие. Кроме того, была еще одна причина…

И она осталась в опостылевшем Лонгйире, все глубже погружаясь в острую тоску и ощущение собственной никчемности. Дни смешались с ночами, закрутились в каком-то сером хороводе. Выхода не было, хоть веревку мыль…

Вот в этот далеко не лучший момент своей жизни Валентина Берестецкая встретилась с молодыми экологами с международной гринписовской базы. Она сразу почувствовала в «зеленых» родственные души: люди открытые, задорные, веселые, воодушевленные прекрасной идеей – сделать планету чище. У нее появились друзья, появилась цель и, наконец, появилась осмысленная работа, которую она умела и любила делать.

На базе Берестецкую тоже полюбили. За спокойный, уверенный профессионализм, а пуще того за ее добрый и веселый характер.

Сейчас Валентина в обществе пяти признанных ветеранов гринписовской базы пила свежесваренный кофе и с некоторым неудовольствием слушала беседу корифеев. Дело в том, что ее любимая Россия поминалась в беседе не самым приятным образом. Разговор шел на английском – этот язык понимали все собравшиеся.

– Я не доверяю русским, – темпераментно жестикулируя дымящейся сигаретой, говорил поджарый сорокалетний швед. – Если там действительно свалилась отработанная ракетная ступень, то эти «гидрографы» затем и посланы, чтобы помешать ее обнаружить! И они, будьте уверены, постараются помешать.