Рейд ценою в жизнь - Александр Тамоников Страница 17

Вдобавок, к прочим неудобствам, от земли уже тянуло холодом.

- Не понимаю, какой смысл помирать такой странной смертью, когда хоронить будет нечего? И немцы если узнают, засмеют. Ты уж дотерпи до утра, глядишь и доковыляешь до госпиталя.

- Подождите… Товарищ лейтенант… - начал осознавать свое страшное положение Багдыров. - Это что же получается?.. На следующее задание я уже с вами не пойду?

- Думаю нет, Багдыров. Поэтому спи спокойно.

Товарищи сдавленно веселились, все люди как люди – кого-то осколком поранило, других пули задели - в принципе есть чем гордиться. А Багдырову позор на весь кишлак - руку сломал. Он вяло отбивался, потом тяжело вздохнул и пообещал, что обязательно что-нибудь придумает.

«Интересно что? - думал Шубин, гоняя под брезентом настырное комариное войско. - Сделает вид, что рука здоровая? Вот тоже сделал вид, что здоров, а теперь от боли гнёшься и сильно этого стесняешься».

- Обидно, что такая ерунда с нами стряслась, - подал слабый голос Мостовой. - Чуть пораньше бы к болотам подошли, успели бы переправиться, спали бы сейчас как белые люди.

- Мужики, а я знаю почему он это говорит… - встрепенулся Герасимов. – Признайся, Вадим: надеялся, что к Варюши успеешь сбегать перед отбоем? А если дежурить, то можно и после отбоя, верно? Признайся честно, Вадька: ты же лелеял такие замыслы?

- Да пошёл ты!.. Это тут причём? - стушевался Мостовой.

- А?.. Что?.. - оживился любопытный Бурмин. - О чём речь?

- Не о чём… огрызнулся Мостовой.

- Варюша Сотникова, медсестра из медсанбата, - охотно объяснил Серёга. - У девушки незаконченное медицинское образование, записалась на фронт, теперь имеет обширную практику. Зачастил наш Вадик в медсанбат. Чуть минутка - сразу туда. А Варюше нравится… С удовольствием с ним встречается, сам видел. Иногда могут и за угол завернуть и что там делают...

- Серёга, ты чего несёшь? - вспыхнул Мостовой.

- От чего стесняться-то? - резонно возразил Герасимов. - Мы наоборот, завидовать должны. У нас подобное удовольствие отсутствует. Для тебя и война не в тягость. Знаешь, что отмучаешься на очередном задании и туда, а там пригреют, обласкают… Девушка кстати, ничего такая – весёлая, даже симпатичная. Но я скажу тебе честно, Вадька, как комсомолец комсомольцу, видали и симпатичнее. В общем, не из тех, за которыми на улице мужики штабелями укладываются, хотя на войне, конечно, выбирать не приходится. В общем, молодец Мостовой, сориентировался в сложной ситуации. Сразу видно, что по части женского пола никогда не пропадёшь.

Разведчики возбудились, стали задавать вопросы: «А что они там делали за углом? Неужели что-то было? Мостовой должен выложить как на духу, со всей откровенностью и покаянием!». Даже приболевший Багдыров подключился к обсуждению. И только пленный немец угрюмо помалкивал. Мостовой отбивался, но вскоре перестал, отвернулся.

- Вот-вот, теперь нас за людей не считает… Не хочет делиться сокровенным. Правильно, кто мы такие - обычные неудачники, - подначивал Бурмин.

Потихоньку успокоились, затихли. Полевой медсанбат располагался на стыке двух полков в ближнем тылу и состоял из нескольких вместительных брезентовых палаток. Там всегда царила суета, хотя случались и дни затишья, когда не велись бои, молчала артиллерия и персонал мог позволить себе короткие передышки.

Из тумана выросла Лида Разина, пристроилась рядом, обняла. Глеб лежал уже не на сырой земле - среди болотных испарений, а на человеческой кровати и, стыдно признаться, на них обоих ничего не было – стыдоба... Потом был сон и он не сильно отличался от видений, нагрянувших наяву.