Убийственное влечение - Михаил Серегин

Вы не представляете себе, сколько времени утром можно тратить на свою мордаху. Особенно если пытаешься при этом максимально изуродовать себя. Именно этим сейчас занималась молодая и очень даже привлекательная женщина, стоя в ванной перед зеркалом.

Занимаясь этой странной процедурой, Лена Прохорова (правда, теперь по паспорту она была Малышева) мысленно возвращалась в свой родной городок…

…В то утро электричка, как обычно, в половине десятого прибыла на станцию Лытищи. Была ранняя осень – самое начало сентября.

Народ деловито засуетился, пробиваясь в тамбур. Ехали в основном военные. У многих из тех, кто служил в лытищевской части, родни в областном Тарасове было хоть отбавляй. -…Прохоров, у которого дочка пропала… – донесся до слуха Лены в общем гомоне обрывок фразы. -…Вчера девять дней, как схоронили…

Сердце тревожно екнуло. Девушка стала пробираться сквозь толпу, пытаясь приблизиться к говорившим.

«Вроде голос дяди Саши». – Волнуясь, Малышева попыталась высмотреть впереди старого приятеля отца.

Пожилой мужчина, которого она невольно оттолкнула, сердито засопел и пробормотал что-то о молодежи, которая совершенно потеряла совесть и старших вообще ни во что не ставит.

Малышевой некогда было слушать его причитания, она продолжала пробиваться сквозь густой строй граждан и гражданок, внимательно прислушиваясь: не последует ли продолжение взволновавшего ее разговора.

Но к тому времени, когда ноги ее ступили на асфальт перрона, народ уже разбрелся в разные стороны и определить говорящих в вагоне о ее семье Лене не удалось. Поэтому молодая красавица, подхватив объемную полиэтиленовую сумку, поспешила в сторону родного дома. …Слезы капали из-под ладоней, закрывших лицо. Голова и плечи вздрагивали от рыданий. Брат прижал к себе Лену. Жена его увела маму девушки (ей опять стало плохо с сердцем) в другую комнату.

Наконец, когда немного отпустило, Лена спросит:

– Как.. Как это случилось?

– Не выдержал старый служака… Пистолет к виску и… – Голос Прохорова звучал глухо. Чувствовалось, что слова даются ему нелегко. – Мама болела очень… Ты вот… С тобой история…

Он замолчал, по-прежнему не поднимая на сестру глаз.

Вечером, свыкнувшись с мыслью о самоубийстве отца, Лена нашла в себе силы рассказать брату о случившемся с ней. Все подробности она описывать не стала и лишь поведала ему о том, что ее украли в Тарасове и продали за границу. Лена сказала, что в Турцию. Девушка решила не говорить брату, что она почти пять лет являлась членом организации, где значилась как агент по кличке Гюрза. Про дела группы вообще даже упоминать не стоило.

Малышева и так сделала все, что могла, чтобы навсегда вырваться из лап мафиозной структуры, которую про себя окрестила просто: организация.

Предполагалось, что в ходе последней операции вся их группа будет ликвидирована. Но на то она и заслужила свое ядовитое прозвище, чтобы суметь, как змея, выскользнуть из западни и ужалить тех, кто должен был ее погубить. Правда, руководство организации могло не поверить в ее, подстроенную ею же самой, «смерть» и начать искать бывшего агента. Бывшего потому, что при любом раскладе ей полагалась пуля.

С Максимом и его женой они проговорили до поздней ночи. Мать после похорон и поминок чувствовала себя плохо и с постели не вставала.

Прохоровы решили продать жилье. Брат категорично заявил, что заберет маму с собой. Лена не возражала. Брат все-таки крепко стоит на ногах. А она что? Ни работы, ни угла. Да и что будет дальше – сплошной мрак…

…И вот теперь, в ванной малосемейки, купленной месяц назад на свою долю от денег за квартиру отца и тех долларов, что удалось ей привезти «из-за бугра», Лена смотрела на свое отражение в зеркале и ловила себя на мысли, что так отвратительно она не выглядела никогда в жизни.

Тональный крем довершил дело. Оставалось только нацепить очки, напялить несуразное темное платье, и маскарад будет почти завершен.

И так она поступала в течение последних двух недель, с тех пор как устроилась работать в нужную ей контору.

Последний раз критически рассматривая творение своих рук, Лена невольно представила себе появление в офисе.

Юлька непременно отпустит шпильку по поводу ее внешности. Как же, без того, чтобы с утра не испортить кому-нибудь настроение, эта лахудра просто не может. Вечно занятый Леня кивнет на ее приветствие и непременно бросит взгляд на часы.

Остальные двое сотрудников просто не заметят ее появления, поскольку большую часть того немногого времени, что удается урвать от пристального внимания всевидящего шефа отдела, они спешат провести в неравной схватке с компьютерными монстрами, а до невзрачной женщины, недавно робко вошедшей в их мирок, им просто нет никакого дела.

Очень бы удивились сослуживцы, если бы кто-нибудь им поведал, что здоровенный амбал, несущий службу по охране здания и пугающий проходящих мимо волчьим оскалом подобия улыбки, не выстоял бы и минуты в рукопашной схватке с их невзрачной сотрудницей.

Но Лену устраивало именно такое положение дел. Она, наоборот, старалась быть как можно незаметнее, так как боялась, что ее вычислят люди организации раньше, чем она успеет осуществить задуманное.

После того как Лена побывала дома, она еще больше укрепилась в мысли выполнить обещание, данное самой себе: те, кто виноват в ее бедах, должны получить за это сполна.

Первой в ее списке стояла Жанна Курдикова, ее бывшая сутенерша и даже одно время – любовница. Правда, любовная идиллия длилась недолго, и Лена сама не заметила, как оказалась на панели. А вскоре девушка узнала, что Жанна – хищная паучиха, для которой не существует ничего святого. Тогда впервые в жизни она ощутила чувство пустоты и одиночества в душе… -…Малышева… Лена. – Высокий худощавый молодой человек смотрел на женщину, не отрываясь. В его взгляде легко читался укор. Он забыл имя своей новой подчиненной, вспомнил его не сразу и поэтому слегка смутился. Но тут же подумал, что смущаться ему теперь вроде как и не полагается.

– Малышева, у вас работы мало? Вы сидите, мечтаете!

Дело в том, что молодого человека поставили начальником отдела всего пару недель назад, он еще не привык к своей роли. Первые дни он ощущал себя могучим и великим. Однако очень скоро высшее руководство фирмы начало потихоньку намекать, что при старом начальнике отдела люди работали лучше и быстрее. И пора бы уже новоиспеченному начальнику подумать об этом. Он тут же организовал планерку, на которой попытался убедить своих сослуживцев работать, как раньше говорили, «с огоньком». Но был совершенно не понят ими и послан куда подальше. Естественно, в мягкой форме. С приходом Лены у него появился козел отпущения. На тех, кто с тобой еще совсем недавно тянул одну лямку, прикрикнуть вроде и неудобно, да и нарваться на колкость в ответ запросто можно. Особенно от Юльки. А Малышева – человек новый. В общем, Леонид Сергеевич, а в совсем недавнем прошлом просто Леня, единственный, пожалуй, кто хоть иногда замечал Малышеву.