Титановая гильотина - Сергей Соболев

Март месяц, четверг, 11. 30 утра

Когда все уже готово было к работе, Аксенова, что называется, «заклинило».

Зеленская еще раньше обратила внимание, что этот немолодой уже, в сущности, умудренный опытом и убеленный сединами человек заметно нервничает. Когда Михаил Григорьевич прикуривал сигарету от собственной зажигалки, его руки тряслись, как у хронического алкоголика… По этой же причине, кажется, он не решался прикасаться к стоящему перед ним стакану с охлажденным гранатовым соком: опасался, видимо, расплескать ненароком жидкость и тем самым выдать свое внутреннее состояние.

Анне и прежде доводилось сталкиваться с подобными случаями, когда на человека вдруг — казалось бы, на ровном месте — нападает мандраж. Бывало и так, что люди сами выступали инициаторами мероприятий, подобных сегодняшнему, но в последний момент либо отменяли встречу, либо начинали нести та-а-акую ахинею, которую могли позволить себе лишь душевнобольные, нуждающиеся в специальном уходе.

Аксенов более всего сейчас напоминал ей солдатика, который все никак не решается покинуть свой окоп, перевалив через бруствер, хотя команда «Впе-е-ррр-ед!!!» уже давно прозвучала… Но Михаил Григорьевич отнюдь не является зеленым новобранцем. Если брать по армейским меркам, Аксенов как минимум — генерал-майор.

Вот так один не поднимется в полный рост… другой… третий… и что дальше? Так ведь недолго и войну проиграть, пусть даже и необъявленную.

— Каковы наши действия, Анна? — негромко спросил Маркелов.

— Господа, сделаем небольшой перерыв, — сказала Зеленская, адресуясь к своему напарнику и их местному коллеге. — А потом попробуем еще разочек…

Прихватив с собой куртки, Маркелов и Зеленская выбрались во двор — банкетный зал ресторана «Левобережный» они покинули, воспользовавшись запасным выходом, — где была припаркована временно эксплуатируемая ими «Нива». А Володя зачем-то взял с собой еще и «дежурный чемоданчик».

— Что-то я тебя не понимаю, дружок, — Анна с подозрением посмотрела на напарника. — Давай-ка, быстро колись, что это ты задумал?!

Маркелов, в черном парике, с забранными сзади в косичку длинными волосами, сейчас мало походил на самого себя. Анна тоже по такому случаю вынуждена была пойти на кардинальное изменение имиджа, но никаких неудобств от этого она сейчас не испытывала.

Отперев «Ниву», припаркованную всего шагах в десяти от запасного выхода — вернее сказать, отдельный кабинет, который они только что покинули, имел еще один вход, кроме арочного, пройдя через который, туда можно было попасть непосредственно из ресторанного зала, — Маркелов жестом пригласил Зеленскую сесть в машину. Она, пожав плечами, уселась на привычное ей место — в кресло пассажира. Володя же неожиданно забрался на заднее сиденье, сдвинув максимально вперед кресло водителя, чтобы обеспечить себе дополнительное пространство в тесноватом салоне.

Открыв свой ценный чемоданчик, он выложил на сиденье плоский компактный «ресивер», потом достал столь же малогабаритное звукозаписывающее устройство, еще каких-то пару приборов, назначение которых Зеленской было неизвестно, и, наконец, раскрыл у себя на коленях уже заряженный сервисной дискетой ноутбук.

— Ты что, никак «скрытку» там оставил? — полуобернувшись к напарнику, спросила Зеленская. — Давай, Володя, колись…

Маркелов какое-то время колдовал над своим ноутбуком, который вкупе с остальной используемой им аппаратурой составлял что-то вроде рабочего терминала, затем, удовлетворенно хмыкнув, полез в карман за сигаретами.

— Не одну, а сразу две, — сказал он, прикуривая «мальборину» от зажигалки. — Хочешь взглянуть?

Он повернул свой ноутбук экраном к напарнице, но та, лишь мельком взглянув на поделенный пополам плоский экранчик, левую половину которого занимало изображение, транслируемое из «кабинета», правую, соответственно, из помещения бильярдной, где остался телохран Аксенова, отрицательно покачала головой.

— И охота тебе, Володя, заниматься разной ерундой… Да еще тратить на это свое дурацкое хобби неслабые, в общем-то, средства…

— Я вижу, Нюра, ты так и не просекла главную фишку в нашей с тобой профессии, — усмехнувшись, сказал Маркелов. — Мы с тобой дети войны… информационной войны. И должны себя вести всегда так, как будто мы с тобой находимся на поле боя, на самой линии передовых окопов.

— Вот только не надо этих песен!.. Во-первых, открой пошире дверцу, не то прокоптишь табачком чужую машину. Во-вторых, мы с тобой у себя дома, в России, а не в горной Абрекии или пустынной Арабии! Война, если ты еще не забыл, идет в другом месте, в Ираке, в тысячах километров отсюда.

— А у нас тут типа маневры, — вставляя миниатюрный динамик в ушную раковину, не без ехидства сказал Маркелов. — Вот только люди здесь почему-то, едва увидев камеру, за малым в обморок не грохаются… Или же, наоборот, готовы разбить ее об наши же бедовые головы!

— Не надо подводить идеологическую базу под собственные «левые» увлечения! Просто вы, мужики, страсть как обожаете разные технические цацки… Тоже мне, боец невидимого фронта выискался…

— Зато мы сейчас можем послушать то, о чем они там без нас базарят, — включая магнитофон в режим записи, сказал Маркелов. — Вдруг в разговоре что-то важное проскочит… что-то такое, чего в нашем присутствии они бы никогда не сказали? И вообще… Сейчас выдался почти идеальный случай, чтобы испытать по ходу всю нашу аппаратуру! Мы же не всегда, Анна, будем с тобой обретаться в столь комфортных условиях, как сейчас?!

— Да делай ты что хочешь, — махнула на него рукой Зеленская. — Только учти, Володя, что материалу этому, который ты сейчас втихаря снимаешь, я ходу все равно не дам! А то получается, что мы с тобой обманщики, последние гады и подлецы! Ведем себя как… наперсточники! Говорим малость снервничавшему дяде: «О'кей, без вашего согласия ни-ни… » — а сами тут же пытаемся его на «скрытку» подловить!..

— Нюра, не заводись…

— Ладно, не буду, — быстро остывая, сказала Зеленская.